Андрей Митин, Надежда Федотова
ГУСАРОВЫ:
ТАКИЕ РАЗНЫЕ СУДЬБЫ
ТАКИЕ РАЗНЫЕ СУДЬБЫ
В статье «Кумысолечебницы Бузулукского уезда» мы рассказывали о Кумысолечебнице Ивана Тимофеевича и его сыновей Николая и Ивана Гусаровых близ села Тоцкого. Эти люди оставили заметный след в истории Бузулукского уезда, и стоит рассказать о них поподробнее. И начнем мы издалека…
В 1793 году в недавно основанную чувашами-переселенцами деревню Романовка Бузулукской округи, на речке Бобровка, переселился отставной вахмистр Семён Слесаренко. Прибыл он с женой Анной Прохоровной и детьми из деревни Беленка, что находилась в «Вольской округе Саратовского наместничества» (сейчас это село Беленка Краснопартизанского района Саратовской области). 350 км по современным дорогам, если ехать через Чапаевск и Нефтегорск; а как добирались тогда, сказать сложно. Что привело его, украинца (или, как указано в документе 1795 года «из малороссиан»), на Бузулукскую землю, мы не знаем. Знаем лишь, что умер он вскоре после прибытия в Романовку, оставив жену Анну Прохоровну с пятью детьми: Прасковьей (1790-?), Акимом (1792-?), Алексеем (1794-?), и двумя пасынками, детьми жены от первого брака (первый её муж был священнослужителем, пономарем): Яковом (1785-?) и Владимиром (1787-?). Анна Прохоровна вырастила всех детей. Ко времени проведения всеобщей переписи 1816 года у каждого из братьев Слесаренко уже была своя семья, дети.
К 1834 году название деревни трансформируется из Романовки в Ромашкино. А в 1840-х годах почему-то меняется и фамилия наших героев. Слесаренко превратились в Гусаровых.
В 1847 году Владимир Семёнович Гусаров (а ранее Слесаренко), приёмный сын отставного вахмистра Семёна Слесаренко, вместе с женой и тремя сыновьями переселяется в Бузулук. «Перечислены в Бузулукское третьей гильдии купечество», как сказано в ревизской сказке Ромашкино за 1850 год.
К 1834 году название деревни трансформируется из Романовки в Ромашкино. А в 1840-х годах почему-то меняется и фамилия наших героев. Слесаренко превратились в Гусаровых.
В 1847 году Владимир Семёнович Гусаров (а ранее Слесаренко), приёмный сын отставного вахмистра Семёна Слесаренко, вместе с женой и тремя сыновьями переселяется в Бузулук. «Перечислены в Бузулукское третьей гильдии купечество», как сказано в ревизской сказке Ромашкино за 1850 год.
Родословное древо семьи Гусаровых
Семьи старших сыновей Владимира Семёновича, Василия (1807-?) и Николая (1810-?), жили в Бузулуке, но род их занятий авторам неизвестен.
Младший же сын, Тимофей Владимирович Гусаров (1822-?), как видно из «Журнала Бузулукского раскладочного присутствия» за 1886, владел амбаром на Хлебной площади в Бузулуке, и оборот его предприятия составлял 20000 рублей.
Младший же сын, Тимофей Владимирович Гусаров (1822-?), как видно из «Журнала Бузулукского раскладочного присутствия» за 1886, владел амбаром на Хлебной площади в Бузулуке, и оборот его предприятия составлял 20000 рублей.
Журнал Бузулукского раскладочного присутствия, 1886 год (ЦГАСО, ф.150, оп.4, д. 5)
Но уже в следующем, 1887 году, в «Журнале Бузулукского раскладочного присутствия» владелицей амбара указана жена Тимофея Владимировича, Анисия Алексеевна Гусарова. Предполагаем, что Тимофей Владимирович в этот период тяжело заболел и перестал вести бизнес или даже умер, хотя в метрических книгах церквей Бузулука за 1886-1888 годы записи об этом не найдено.
Журнал Бузулукского раскладочного присутствия, 1887 год (ЦГАСО, ф.150, оп.4, д. 21)
У Тимофея Владимировича Гусарова было 7 сыновей: Ефим (1841-?, его потомки жили в Уральске), Иван (1853-1917), Михаил (1862-?), Сергей (1873-?), Пётр (1874-?), Александр (1876 -?), Осип (1878-?), но в этой статье мы расскажем только об одном из них – Иване Тимофеевиче Гусарове, и о его сыновьях.
ИВАН ТИМОФЕЕВИЧ ГУСАРОВ
Иван Тимофеевич Гусаров в 1886 году в «Журнале Бузулукского раскладочного присутствия» указан, как и отец, владельцем амбара на Хлебной площади, но меньшего размера, и с годовым оборотом в 10000 рублей, но уже в 1887 году годовой оборот увеличился до 25000 рублей.
С 1893 года Иван Тимофеевич указан в документах как «торговец хлебом» с оборотом в 50000 рублей, в 1897 году – 100000 рублей, в 1907 году– 209000 рублей, а в 1913 году – 225000 рублей. Таким образом, Иван Тимофеевич Гусаров был один их богатейших купцов Бузулука.
ИВАН ТИМОФЕЕВИЧ ГУСАРОВ
Иван Тимофеевич Гусаров в 1886 году в «Журнале Бузулукского раскладочного присутствия» указан, как и отец, владельцем амбара на Хлебной площади, но меньшего размера, и с годовым оборотом в 10000 рублей, но уже в 1887 году годовой оборот увеличился до 25000 рублей.
С 1893 года Иван Тимофеевич указан в документах как «торговец хлебом» с оборотом в 50000 рублей, в 1897 году – 100000 рублей, в 1907 году– 209000 рублей, а в 1913 году – 225000 рублей. Таким образом, Иван Тимофеевич Гусаров был один их богатейших купцов Бузулука.
Журнал Бузулукского раскладочного присутствия, 1887 год (ЦГАСО, ф.150, оп.4, д. 21)
Журнал Бузулукского раскладочного присутствия, 1893 год (ЦГАСО, ф.150, оп.4, д. 120)
Журнал Бузулукского раскладочного присутствия, 1897 год (ЦГАСО, ф.150, оп.4, д. 199)
Журнал Бузулукского раскладочного присутствия, 1913 год (ЦГАСО, ф.150, оп.4, д. 590)
Иван Тимофеевич был женат на Пелагее Григорьевне Филатовой, представительнице другой известной бузулукской купеческой фамилии. Нам известно как минимум о четырех детях – Николае (1873-?), Аннe (1876-?), Тимофее (1886-?) и Иване (1887-1953).
Иван Тимофеевич Гусаров принимал активное участие в жизни бузулукского общества, например, согласно «Адрес-календарю Самарской губернии» в 1916 году он был: Городским головой Бузулука, членом уездного раскладочного по промысловому налогу присутствия, агентом «Северного» страхового общества, попечителем 2-го мужского приходского училища, председателем Бузулукской кассы взаимного вспоможения на случай смерти, почетным членом Самарского губернского попечительства детских приютов. И конечно он был известен далеко за пределами уезда как содержатель кумысолечебного заведения.
Как ни парадоксально это прозвучит, Ивану Тимофеевичу повезло – он не дожил несколько месяцев и не увидел крах всего, что было создано многолетними трудами.
Он умер 2 апреля 1917 года в возрасте 64 лет от паралича, и был с почестями похоронен 7 апреля в ограде Покровской (Петропавловской) церкви в Бузулуке.
Иван Тимофеевич Гусаров принимал активное участие в жизни бузулукского общества, например, согласно «Адрес-календарю Самарской губернии» в 1916 году он был: Городским головой Бузулука, членом уездного раскладочного по промысловому налогу присутствия, агентом «Северного» страхового общества, попечителем 2-го мужского приходского училища, председателем Бузулукской кассы взаимного вспоможения на случай смерти, почетным членом Самарского губернского попечительства детских приютов. И конечно он был известен далеко за пределами уезда как содержатель кумысолечебного заведения.
Как ни парадоксально это прозвучит, Ивану Тимофеевичу повезло – он не дожил несколько месяцев и не увидел крах всего, что было создано многолетними трудами.
Он умер 2 апреля 1917 года в возрасте 64 лет от паралича, и был с почестями похоронен 7 апреля в ограде Покровской (Петропавловской) церкви в Бузулуке.
Запись о смерти Ивана Тимофеевича Гусарова в метрической книге Троицкого собора города Бузулука за 1917 год
(ГАОО, ф.389, оп.1, д. 21)
(ГАОО, ф.389, оп.1, д. 21)
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ГУСАРОВ
Старший сын Ивана Тимофеевича Гусарова Николай занимался хлеботорговлей вместе с отцом. За несколько лет до революции он взял в аренду водяную мельницу в селе Погромном Бузулукского уезда.
Николай Иванович имел трех дочерей от двух разных браков. Семья жила в Бузулуке по адресу улица Петропавловская, дома 78 и 80.
В Центральном государственном архиве Самарской области хранится «Дело Самарского революционного трибунала по обвинению Гусарова Николая Ивановича за выдачу чехо-казакам советских служащих» (ЦГАСО, фонд Р116, оп. 1, д. 326).
Из него можно узнать, что Николай Иванович Гусаров 13 мая 1919 года был арестован и 2 августа 1919 года приговорен Самарским губернским революционным трибуналом «за выдачу чехословакам советских служащих» к пяти годам принудительных работ.
Старший сын Ивана Тимофеевича Гусарова Николай занимался хлеботорговлей вместе с отцом. За несколько лет до революции он взял в аренду водяную мельницу в селе Погромном Бузулукского уезда.
Николай Иванович имел трех дочерей от двух разных браков. Семья жила в Бузулуке по адресу улица Петропавловская, дома 78 и 80.
В Центральном государственном архиве Самарской области хранится «Дело Самарского революционного трибунала по обвинению Гусарова Николая Ивановича за выдачу чехо-казакам советских служащих» (ЦГАСО, фонд Р116, оп. 1, д. 326).
Из него можно узнать, что Николай Иванович Гусаров 13 мая 1919 года был арестован и 2 августа 1919 года приговорен Самарским губернским революционным трибуналом «за выдачу чехословакам советских служащих» к пяти годам принудительных работ.
Обвинение заключалось в том, что:
«1. Гражданин Гусаров, будучи хозяином мельницы, каковая при Советской власти национализирована, на которой находились управители, выбранные Погромненским обществом, при входе чехословаков явился на мельницу и объявил себя хозяином. По его личной инициативе был арестован гражданин Захаров и препровожден город Бузулук к члену Учредительного собрания Буянову, который угрожал Захарову расстрелом. Гражданин Захаров, благодаря находчивости и удобному случаю, сумел бежать и всё время чехов скрывался в деревне Воробьёвке.
2. Гражданин Гусаров, увидев в Бузулуке на базаре гражданина Саликова, уполномоченного от Погромненского общества для продажи муки, предложил ему пойти в милицию, где и заявил, что Саликов, как бывший подпрапорщик, согласно приказа членов Учредительного собрания, должен быть мобилизован. При аресте у Саликов была отобрана вся вырученная сумма – 3844 рубля от продажи муки, и оставшаяся мука – 24 пуда. Гражданин Саликов воспользовался случаем, из милиции бежал, и скрывался в Болтуновском лесу.
Гражданин Гусаров видя за собой вину, бежал с белыми бандами в Оренбург. Когда был занят Оренбург, Гусаров возвратился в Бузулук».
Узнав об аресте Николая Ивановича Гусарова жители Погромнинской волости стали писать письма его в защиту.
Через два дня после ареста, 15 мая 1919 года, жители села Медведка «на общем собрании числом 300 человек в присутствии Председателя совета Николая Тимофеевича Колпакова и товарища Евдокима Гольцова имели суждение об арестованном гражданине Николае Ивановиче Гусарове. Обсудив настоящий вопрос, собрание постановило: означенный Гусаров поведения хорошего, относился Гусаров как ранее, так и до настоящего времени, ко всем гражданам всегда хорошо. С его стороны обществу никаких препятствий и притеснений не было».
29 сентября 1919 года в Комиссию по разгрузке дома принудительных работ города Самары поступило заявление граждан села Погромного Бузулукского уезда Самарской губернии:
«Узнав о том, что гражданин Николай Иванов Гусаров, бывший арендатор Погромнинской водяной мельницы на реке Самарке, приговорён самарским революционным трибуналом и осужден к 5-летнему заключению в доме принудительных работ с лишением свободы на то же время.
Желая иметь в Советской Республике только справедливость, какой в Царское время мы не видели, и хорошо зная товарища Гусарова, осужденного якобы за то, что по его инициативе были преследуемы товарищи нашего села Григорий Григорьевич Захаров и Никита Петрович Саликов.
Заявляем, насколько нам известно, даже при близких товарищеских отношениях к Саликову и Захарову, что они преследовались Чехословацким правительством, или вернее сказать Чехословацким бандитами от местного милиционера Погроминской волости, как бывшие советские работники. В то время прошлого года это не только было по отношению к упомянутым гражданам, а и ко многим другим.
Что же касается дела, сопряженного с тем, что якобы товарищ Саликов по инициативе товарища Гусарова был арестован во время продажи муки в городе Бузулуке, то это дело вернее относится к действиям милиции, которая заметила, что товарищ Саликов привёз продавать очень большое количество, кажется, что пять возов или больше. Да арестовать не удалось, а только говорили, что арестуют. А относительно товарища Захарова, который якобы тоже скрывался в деревне Воробьёвке, то это было чуть не общее явление всех старых советских работников, которые часто прятались.
Насколько нам, как советским работникам, известна жизнь товарища Гусарова, то он не заслуживает того наказания, которое определено ему приговору суда. Да и кроме того, слушалась его дело без показаний свидетелей со стороны товарища Гусарова, что подтверждается не только нами, а и многими другими гражданами села Погромного и даже и окрестных сёл, которые обмолачивались на указанный мельнице, как-то Медведка, Усманка, Архангельское, Воробьёвка, Николаевка и многие другие. Да и кроме того, товарищ Гусаров не противился при отобрании от него мельницы и другого имущества, а только при общем собрании Погромнинского общества, состоявшегося в декабре месяце 1917 года, говорил гражданам, что пусть мельница будет общенародным достоянием, и просил общество оставить его, как специалиста, заведующим при мельнице, так как малоопытность по ведению хозяйства при мельнице обществом приведет мельницу к разрухе, что в действительности в настоящее время и наблюдается.
Кроме того, в августе месяце 1918 года на одном из съездов Погромнинского волостного собрания единогласно было постановлено передать мельницу товарищ Гусарову как специалисту. Насколько нам известно, товарищ Гусаров против Советской власти не выступал и точно не агитировал среди населения, а всё его внимание было сосредоточено на улучшении работы предприятия, о чём он предупреждал даже и граждан села Погромного в том, чтобы берегли заведенное, которое будет очень ценно, когда не будет нефти, что на фактах в настоящее время подтверждается.
А потому, основываясь на вышеизложенном, и принимая во внимание жизнь товарища Гусарова, мы просим комиссию обратить внимание на осужденного товарища Гусарова. К сему добавляем, что товарищем Гусаровым подписана кассационная жалоба, к чему и просим присоединить наши настоящие показания».
«1. Гражданин Гусаров, будучи хозяином мельницы, каковая при Советской власти национализирована, на которой находились управители, выбранные Погромненским обществом, при входе чехословаков явился на мельницу и объявил себя хозяином. По его личной инициативе был арестован гражданин Захаров и препровожден город Бузулук к члену Учредительного собрания Буянову, который угрожал Захарову расстрелом. Гражданин Захаров, благодаря находчивости и удобному случаю, сумел бежать и всё время чехов скрывался в деревне Воробьёвке.
2. Гражданин Гусаров, увидев в Бузулуке на базаре гражданина Саликова, уполномоченного от Погромненского общества для продажи муки, предложил ему пойти в милицию, где и заявил, что Саликов, как бывший подпрапорщик, согласно приказа членов Учредительного собрания, должен быть мобилизован. При аресте у Саликов была отобрана вся вырученная сумма – 3844 рубля от продажи муки, и оставшаяся мука – 24 пуда. Гражданин Саликов воспользовался случаем, из милиции бежал, и скрывался в Болтуновском лесу.
Гражданин Гусаров видя за собой вину, бежал с белыми бандами в Оренбург. Когда был занят Оренбург, Гусаров возвратился в Бузулук».
Узнав об аресте Николая Ивановича Гусарова жители Погромнинской волости стали писать письма его в защиту.
Через два дня после ареста, 15 мая 1919 года, жители села Медведка «на общем собрании числом 300 человек в присутствии Председателя совета Николая Тимофеевича Колпакова и товарища Евдокима Гольцова имели суждение об арестованном гражданине Николае Ивановиче Гусарове. Обсудив настоящий вопрос, собрание постановило: означенный Гусаров поведения хорошего, относился Гусаров как ранее, так и до настоящего времени, ко всем гражданам всегда хорошо. С его стороны обществу никаких препятствий и притеснений не было».
29 сентября 1919 года в Комиссию по разгрузке дома принудительных работ города Самары поступило заявление граждан села Погромного Бузулукского уезда Самарской губернии:
«Узнав о том, что гражданин Николай Иванов Гусаров, бывший арендатор Погромнинской водяной мельницы на реке Самарке, приговорён самарским революционным трибуналом и осужден к 5-летнему заключению в доме принудительных работ с лишением свободы на то же время.
Желая иметь в Советской Республике только справедливость, какой в Царское время мы не видели, и хорошо зная товарища Гусарова, осужденного якобы за то, что по его инициативе были преследуемы товарищи нашего села Григорий Григорьевич Захаров и Никита Петрович Саликов.
Заявляем, насколько нам известно, даже при близких товарищеских отношениях к Саликову и Захарову, что они преследовались Чехословацким правительством, или вернее сказать Чехословацким бандитами от местного милиционера Погроминской волости, как бывшие советские работники. В то время прошлого года это не только было по отношению к упомянутым гражданам, а и ко многим другим.
Что же касается дела, сопряженного с тем, что якобы товарищ Саликов по инициативе товарища Гусарова был арестован во время продажи муки в городе Бузулуке, то это дело вернее относится к действиям милиции, которая заметила, что товарищ Саликов привёз продавать очень большое количество, кажется, что пять возов или больше. Да арестовать не удалось, а только говорили, что арестуют. А относительно товарища Захарова, который якобы тоже скрывался в деревне Воробьёвке, то это было чуть не общее явление всех старых советских работников, которые часто прятались.
Насколько нам, как советским работникам, известна жизнь товарища Гусарова, то он не заслуживает того наказания, которое определено ему приговору суда. Да и кроме того, слушалась его дело без показаний свидетелей со стороны товарища Гусарова, что подтверждается не только нами, а и многими другими гражданами села Погромного и даже и окрестных сёл, которые обмолачивались на указанный мельнице, как-то Медведка, Усманка, Архангельское, Воробьёвка, Николаевка и многие другие. Да и кроме того, товарищ Гусаров не противился при отобрании от него мельницы и другого имущества, а только при общем собрании Погромнинского общества, состоявшегося в декабре месяце 1917 года, говорил гражданам, что пусть мельница будет общенародным достоянием, и просил общество оставить его, как специалиста, заведующим при мельнице, так как малоопытность по ведению хозяйства при мельнице обществом приведет мельницу к разрухе, что в действительности в настоящее время и наблюдается.
Кроме того, в августе месяце 1918 года на одном из съездов Погромнинского волостного собрания единогласно было постановлено передать мельницу товарищ Гусарову как специалисту. Насколько нам известно, товарищ Гусаров против Советской власти не выступал и точно не агитировал среди населения, а всё его внимание было сосредоточено на улучшении работы предприятия, о чём он предупреждал даже и граждан села Погромного в том, чтобы берегли заведенное, которое будет очень ценно, когда не будет нефти, что на фактах в настоящее время подтверждается.
А потому, основываясь на вышеизложенном, и принимая во внимание жизнь товарища Гусарова, мы просим комиссию обратить внимание на осужденного товарища Гусарова. К сему добавляем, что товарищем Гусаровым подписана кассационная жалоба, к чему и просим присоединить наши настоящие показания».
27 августа 1920 года Распределительная комиссия при Самарском губернском карательным отделе слушала дело о досрочном освобождении из-под стражи Николая Ивановича Гусарова.
Заведующий домом принудительных работ Никитин показал, что «Гусаров, желая искупить перед родиной и революцией свой поступок, 3 октября того же года выдал администрации дома работ подписку о том, что он, изъявив желание работать в качестве пасечника на Сельскохозяйственной колонии Дома работ, не будет предпринимать шагов и делать попыток побегу, что он в точности и выполняет настоящего времени. Кроме того, Гусаров за этот период времени, находясь на внешних работах не только не делал каких-либо попыток к побегу или манкированию работами, но относясь к таковой всегда с полным сознанием и любовью, он тем самым подавал достойный подражания пример остальным заключенным, работающим также на ферме.
По мнению же ближайшего и непосредственного за ним надзора, Гусаров заслуживает самых лучших о нём отзывов, как в отношении своего поведения, послушания и уважения, так равно и в солидарности по отношению к данной власти.
А потому на основании вышеизложенного ходатайствую перед Самарским губернским революционным трибуналом о досрочном освобождении из-под стражи гражданина Гусарова, как вполне, по своим индивидуальным качествам, этого заслуживающего».
Также были заслушаны заявление Григория Захарова о том, что его арест был не по вине Н.И. Гусарова, и заявление работников Мельницы №23 о хорошем отношении к ним Гусарова, и Распределительная комиссия приняла решение ходатайствовать перед Самарским губернским ревтрибуналом о досрочном освобождении из-под стражи. 11 сентября 1920 года Николай Иванович Гусаров был досрочно освобожден из-под стражи.
Стоит отметить, что в архивном деле имеется Заключение заместителя прокурора Самарской области А.Ф. Галузина от 5 декабря 2003 года о том, что в материалах отсутствуют доказательства вины, и на Николая Ивановича Гусарова распространяется действие ст. и ст. 5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года.
Дальнейшая судьба Николая Ивановича Гусарова и его семьи авторам статьи неизвестна.
Заведующий домом принудительных работ Никитин показал, что «Гусаров, желая искупить перед родиной и революцией свой поступок, 3 октября того же года выдал администрации дома работ подписку о том, что он, изъявив желание работать в качестве пасечника на Сельскохозяйственной колонии Дома работ, не будет предпринимать шагов и делать попыток побегу, что он в точности и выполняет настоящего времени. Кроме того, Гусаров за этот период времени, находясь на внешних работах не только не делал каких-либо попыток к побегу или манкированию работами, но относясь к таковой всегда с полным сознанием и любовью, он тем самым подавал достойный подражания пример остальным заключенным, работающим также на ферме.
По мнению же ближайшего и непосредственного за ним надзора, Гусаров заслуживает самых лучших о нём отзывов, как в отношении своего поведения, послушания и уважения, так равно и в солидарности по отношению к данной власти.
А потому на основании вышеизложенного ходатайствую перед Самарским губернским революционным трибуналом о досрочном освобождении из-под стражи гражданина Гусарова, как вполне, по своим индивидуальным качествам, этого заслуживающего».
Также были заслушаны заявление Григория Захарова о том, что его арест был не по вине Н.И. Гусарова, и заявление работников Мельницы №23 о хорошем отношении к ним Гусарова, и Распределительная комиссия приняла решение ходатайствовать перед Самарским губернским ревтрибуналом о досрочном освобождении из-под стражи. 11 сентября 1920 года Николай Иванович Гусаров был досрочно освобожден из-под стражи.
Стоит отметить, что в архивном деле имеется Заключение заместителя прокурора Самарской области А.Ф. Галузина от 5 декабря 2003 года о том, что в материалах отсутствуют доказательства вины, и на Николая Ивановича Гусарова распространяется действие ст. и ст. 5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года.
Дальнейшая судьба Николая Ивановича Гусарова и его семьи авторам статьи неизвестна.
ИВАН ИВАНОВИЧ ГУСАРОВ
Самый младший сын Ивана Тимофеевича Гусарова, Иван, по окончании медицинского института работал врачом в семейной кумысолечебнице. И продолжил работать в ней после того, как ее национализировали в 1917 году.
Но обвинений в контрреволюции и ему избежать не удалось. Приводим выдержки из «Дела военного врача И.И. Гусарова, обвиняемого в контрреволюционной деятельности» (ЦГАСО, фонд Р116, оп. 1, д. 327).
«19 января 1919 года
Начальнику особого отдела товарищу Куземскому.
Настоящим сообщаю, что сего дня посылаю товарища Мошкова сопровождать и негласно наблюдать за военным доктором Иваном Ивановичем Гусаровым, который как врач едет сегодня в город Самару.
По полученным мною сведениям, гражданин Гусаров выдал казакам для расстрела около 40 человек красноармейцев, оставшихся в лазарете после отступления Красной Армии, где он находился врачом.
В виду того, что имеющийся материал считаю недостаточным для его ареста, препровождаю Вам полученные мною сведения для ведения дальнейшей работы в городе Самаре. При сём прилагаю два рапорта сотрудников и показания трех лиц с подписями давших эти сведения.
Начальник пункта фронтового Отделения военного контроля»
«19 января 1919 года
Начальнику отделения I пункта Самарского Военконтроля Восточного фронта.
Доклад
Согласно данного вами поручения сообщаю следующее: из разговоров с гражданином Иваном Ивановичем Гусаровым выяснил, что он был доктором кумысолечебницы в Тоцком, где с 19 июля 1918 года по 1 сентября на излечении было 120 человек красноармейцев, и 1 сентября эту партию (120 человек) отправили в Самару в «Областной Комитет Всероссийского Союза городов помощи больным и раненым воинам». О дальнейшей судьбе их гражданин Гусаров говорит, что не знает, и никакой кумысолечебницы у него собственной не было и заведующим ею он не был, а был он там старшим доктором и при нём было ещё два врача.
Мошков»
Следствие не удовлетворили объяснения Ивана Ивановича Гусарова, следствие продолжилось.
Начальнику особого отдела товарищу Куземскому.
Настоящим сообщаю, что сего дня посылаю товарища Мошкова сопровождать и негласно наблюдать за военным доктором Иваном Ивановичем Гусаровым, который как врач едет сегодня в город Самару.
По полученным мною сведениям, гражданин Гусаров выдал казакам для расстрела около 40 человек красноармейцев, оставшихся в лазарете после отступления Красной Армии, где он находился врачом.
В виду того, что имеющийся материал считаю недостаточным для его ареста, препровождаю Вам полученные мною сведения для ведения дальнейшей работы в городе Самаре. При сём прилагаю два рапорта сотрудников и показания трех лиц с подписями давших эти сведения.
Начальник пункта фронтового Отделения военного контроля»
«19 января 1919 года
Начальнику отделения I пункта Самарского Военконтроля Восточного фронта.
Доклад
Согласно данного вами поручения сообщаю следующее: из разговоров с гражданином Иваном Ивановичем Гусаровым выяснил, что он был доктором кумысолечебницы в Тоцком, где с 19 июля 1918 года по 1 сентября на излечении было 120 человек красноармейцев, и 1 сентября эту партию (120 человек) отправили в Самару в «Областной Комитет Всероссийского Союза городов помощи больным и раненым воинам». О дальнейшей судьбе их гражданин Гусаров говорит, что не знает, и никакой кумысолечебницы у него собственной не было и заведующим ею он не был, а был он там старшим доктором и при нём было ещё два врача.
Мошков»
Следствие не удовлетворили объяснения Ивана Ивановича Гусарова, следствие продолжилось.
«Начальнику первого пункта особого отдела
от сотрудника И. Смыкова
При сем предоставляю материал, полученный в селе Тоцком, на врача, служившего в лазарете, Ивана Ивановича Гусарова, при кумысолечебнице Гусарова. Материал этот, данный служившим там сторожем, который слышал, когда красноармейцы просили врача улучшение пищи, а врач Гусаров просил казаков, чтобы они улучшили им пищу нагайками в присутствии этого сторожа.
Больных красноармейцев пороли нагайками и кроме того врач самолично ходил отыскивать красноармейцев, которых передавали казакам, а последние их и расстреливали.
Сотрудник И.Смыков
24 февраля 1919 года»
То есть анонимного доноса безвестного сторожа хватило, чтобы вовсю закрутился маховик «революционного правосудия».
Сам Иван Иванович Гусаров, как военный врач, в это время находился в Самаре, работал в комиссии по мобилизации призванных в Красную Армию, проживал в гостинице «Сан-Ремо». 13 марта в его номере был произведен обыск и 17 марта 1919 года его арестовали, но, уже через две недели временно освободили – в военное время врач был на вес золота.
«Расписка
27 марта 1919 года
Я, нижеподписавшийся врач Иван Иванович Гусаров, выдал настоящую расписку Особому отделу Реввоенкомата Восточного фронта в том, что я, Гусаров, обязуюсь явиться в отдел по первому его требованию, в чём собственноручно подписуюсь».
«Удостоверение
Дано врачу Ивану Ивановичу Гусарову в том, что он Особым Отделом Реввоенкомата Восточного фронта временно из-под стражи освобожден и ему, Гусарову, разрешается выезд город Бузулук и обратно в город Самара. Всё вышеперечисленное подписью и печатью удостоверяется».
от сотрудника И. Смыкова
При сем предоставляю материал, полученный в селе Тоцком, на врача, служившего в лазарете, Ивана Ивановича Гусарова, при кумысолечебнице Гусарова. Материал этот, данный служившим там сторожем, который слышал, когда красноармейцы просили врача улучшение пищи, а врач Гусаров просил казаков, чтобы они улучшили им пищу нагайками в присутствии этого сторожа.
Больных красноармейцев пороли нагайками и кроме того врач самолично ходил отыскивать красноармейцев, которых передавали казакам, а последние их и расстреливали.
Сотрудник И.Смыков
24 февраля 1919 года»
То есть анонимного доноса безвестного сторожа хватило, чтобы вовсю закрутился маховик «революционного правосудия».
Сам Иван Иванович Гусаров, как военный врач, в это время находился в Самаре, работал в комиссии по мобилизации призванных в Красную Армию, проживал в гостинице «Сан-Ремо». 13 марта в его номере был произведен обыск и 17 марта 1919 года его арестовали, но, уже через две недели временно освободили – в военное время врач был на вес золота.
«Расписка
27 марта 1919 года
Я, нижеподписавшийся врач Иван Иванович Гусаров, выдал настоящую расписку Особому отделу Реввоенкомата Восточного фронта в том, что я, Гусаров, обязуюсь явиться в отдел по первому его требованию, в чём собственноручно подписуюсь».
«Удостоверение
Дано врачу Ивану Ивановичу Гусарову в том, что он Особым Отделом Реввоенкомата Восточного фронта временно из-под стражи освобожден и ему, Гусарову, разрешается выезд город Бузулук и обратно в город Самара. Всё вышеперечисленное подписью и печатью удостоверяется».
«В Самарский Губернский ревтрибунал
В феврале месяце всего года особым отделом был задержан в Самаре мобилизованный врач из Бузулукского уезда Гусаров. Вскоре после задержания Гусаров получил разрешение об Особого Отдела выехать в Бузулук. С того времени врач Гусаров, несмотря на неоднократные требования Военно-Санитарного Подотдела, для получения назначения не является. На запрос Особым Отделом, чем вызвана такая продолжительная задержка выяснения дела Гусарова получен был ответ, что дело передано ревтрибунал».
В феврале месяце всего года особым отделом был задержан в Самаре мобилизованный врач из Бузулукского уезда Гусаров. Вскоре после задержания Гусаров получил разрешение об Особого Отдела выехать в Бузулук. С того времени врач Гусаров, несмотря на неоднократные требования Военно-Санитарного Подотдела, для получения назначения не является. На запрос Особым Отделом, чем вызвана такая продолжительная задержка выяснения дела Гусарова получен был ответ, что дело передано ревтрибунал».
«В военно-санитарный подотдел Самарского Губернского отдела народного здравоохранения
На отношения от 22 июля сего года за № 7885 Губревтрибунал сообщает, что врач Иван Иванович Гусаров, согласно сообщениям, находится в настоящее время в должности старшего врача 3 кавалерийского полка, местонахождение коего неизвестно».
На этом, как мы предполагаем, преследование Ивана Ивановича Гусарова прекратилось, и после Гражданской войны он продолжил свою работу в кумысолечебнице. Исследователь деятельности английских и американских квакеров в России в ХХ веке Сергей Никитин (https://friends-and-comrades.blogspot.com) нашел в дневнике сотрудника миссии квакеров в Бузулукском уезде Рут Фрай запись, сделанную ею в Бузулуке 2 января 1925 года: «Мы уселись в сани и отправились в Кумыс, летний дом для туберкулезных детей, который мы организовали. Это чудесное место, построен он для указанной функции семьей врача, который теперь нам помогает с ним, с несколькими двухкомнатными домиками. Рядом с ним есть ферма, и мы осмотрели все «гусиные спальни» и «коровьи гостиные», увидели сыры, которые там приготовляются. Назад ехали в сгущавшихся сумерках, хотели осмотреть больницу, но отложили осмотр до утра. К нам на ужин пришел доктор Гусаров».
На отношения от 22 июля сего года за № 7885 Губревтрибунал сообщает, что врач Иван Иванович Гусаров, согласно сообщениям, находится в настоящее время в должности старшего врача 3 кавалерийского полка, местонахождение коего неизвестно».
На этом, как мы предполагаем, преследование Ивана Ивановича Гусарова прекратилось, и после Гражданской войны он продолжил свою работу в кумысолечебнице. Исследователь деятельности английских и американских квакеров в России в ХХ веке Сергей Никитин (https://friends-and-comrades.blogspot.com) нашел в дневнике сотрудника миссии квакеров в Бузулукском уезде Рут Фрай запись, сделанную ею в Бузулуке 2 января 1925 года: «Мы уселись в сани и отправились в Кумыс, летний дом для туберкулезных детей, который мы организовали. Это чудесное место, построен он для указанной функции семьей врача, который теперь нам помогает с ним, с несколькими двухкомнатными домиками. Рядом с ним есть ферма, и мы осмотрели все «гусиные спальни» и «коровьи гостиные», увидели сыры, которые там приготовляются. Назад ехали в сгущавшихся сумерках, хотели осмотреть больницу, но отложили осмотр до утра. К нам на ужин пришел доктор Гусаров».
Могила Ивана Ивановича Гусарова на городском кладбище Бузулука
Иван Иванович Гусаров прожил всю жизнь в Бузулуке, умер в 1953 году, похоронен на городском кладбище.
ФОТОГРАФИЯ
В вышеупомянутом деле есть еще одно интереснейшее свидетельство о жизни семьи Гусаровых – фотография, изъятая у Ивана Ивановича Гусарова в гостинице «Сан-Ремо» при обыске. Она сделана в Казани 25 сентября 1909 года. К сожалению, пока не удалось установить, кто из братьев Гусаровых изображен на ней.
ФОТОГРАФИЯ
В вышеупомянутом деле есть еще одно интереснейшее свидетельство о жизни семьи Гусаровых – фотография, изъятая у Ивана Ивановича Гусарова в гостинице «Сан-Ремо» при обыске. Она сделана в Казани 25 сентября 1909 года. К сожалению, пока не удалось установить, кто из братьев Гусаровых изображен на ней.
«Москва
Сельскохозяйственный Институт
Тимофею Ивановичу Гусарову
студенту 3 курса
Здравствуй, дорогой Тимоша!
Во-первых, позвольте сообщить Вам, что 15 сентября мы с Петрухой сподобились слушать Ф.И. Шаляпина, который спел 23 вещицы и собрал более 4000, затем поехал в Самару, где пел в «Олимпе». 31 августа прибыли в Казань на выставку Коля супругой и дочкой Ольгой и Анютой, погостили 2 дня. Коля накупил резиновых плащей для автомобиля, который он купил в Самаре: новенький, четырехместный, за 700 рублей, и ранец-огнетушитель. Наш адрес: Казанская улица, дом Бергман, квартира №20. Поздравляем с дорогим именинником. Казань, 25 сентября. Братья Гусаровы. Привет от Санечки и Диночки».
ТИМОФЕЙ ИВАНОВИЧ ГУСАРОВ
До момента, пока мы не увидели в деле эту открытку, мы не знали, что у Николая и Ивана Гусаровых был еще один брат – Тимофей. Поиск информации о нем увенчался успехом – в Государственном архиве Хабаровского края обнаружилось дело, рассказывающее его о жизни. Оказывается, Тимофей Иванович Гусаров после революции оказался в Харбине! (ГАХК, ф. Р830, оп. 3, д. 12147)
Сельскохозяйственный Институт
Тимофею Ивановичу Гусарову
студенту 3 курса
Здравствуй, дорогой Тимоша!
Во-первых, позвольте сообщить Вам, что 15 сентября мы с Петрухой сподобились слушать Ф.И. Шаляпина, который спел 23 вещицы и собрал более 4000, затем поехал в Самару, где пел в «Олимпе». 31 августа прибыли в Казань на выставку Коля супругой и дочкой Ольгой и Анютой, погостили 2 дня. Коля накупил резиновых плащей для автомобиля, который он купил в Самаре: новенький, четырехместный, за 700 рублей, и ранец-огнетушитель. Наш адрес: Казанская улица, дом Бергман, квартира №20. Поздравляем с дорогим именинником. Казань, 25 сентября. Братья Гусаровы. Привет от Санечки и Диночки».
ТИМОФЕЙ ИВАНОВИЧ ГУСАРОВ
До момента, пока мы не увидели в деле эту открытку, мы не знали, что у Николая и Ивана Гусаровых был еще один брат – Тимофей. Поиск информации о нем увенчался успехом – в Государственном архиве Хабаровского края обнаружилось дело, рассказывающее его о жизни. Оказывается, Тимофей Иванович Гусаров после революции оказался в Харбине! (ГАХК, ф. Р830, оп. 3, д. 12147)
Тимофей Иванович окончил начальную школу в Бузулуке, затем, с 1898 по 1906 год, учился в Войсковом реальном училище в городе Уральске. В 1907 году он поступил в Московский Сельскохозяйственный Институт (Петровско-Разумовскую академию), в 1913 году получил диплом агронома со специализацией «животноводство».
Поступил на службу в Министерство земледелия, в 1915 году был назначен на должность специалиста по животноводству в город Череповец Новгородской губернии с окладом 2100 рублей в год. В 1916 году Тимофей Иванович был командирован Министерством земледелия на заготовку фуража для действующей армии в Пошехонский уезд в Ярославской губернии, затем в город Данилов Ярославской губернии, где проработал вплоть до Февральской революции 1917 года, а после вернулся в город Череповец.
Как писал Тимофей Иванович в своей биографии, в конце 1917 года он выехал в Самарскую губернию к матери и брату, и до 1 октября 1918 года проживал в Бузулукском уезде Самарской губернии близ села Тоцкого в собственном имении, а потом, в виду наступления большевиков на город Самару после ухода чехов, выехал через город Оренбург в город Омск.
Поступил на службу в Министерство земледелия, в 1915 году был назначен на должность специалиста по животноводству в город Череповец Новгородской губернии с окладом 2100 рублей в год. В 1916 году Тимофей Иванович был командирован Министерством земледелия на заготовку фуража для действующей армии в Пошехонский уезд в Ярославской губернии, затем в город Данилов Ярославской губернии, где проработал вплоть до Февральской революции 1917 года, а после вернулся в город Череповец.
Как писал Тимофей Иванович в своей биографии, в конце 1917 года он выехал в Самарскую губернию к матери и брату, и до 1 октября 1918 года проживал в Бузулукском уезде Самарской губернии близ села Тоцкого в собственном имении, а потом, в виду наступления большевиков на город Самару после ухода чехов, выехал через город Оренбург в город Омск.
В 1919 году в Омске вначале служил Агрономом части Войскового Правления Сибирских Казаков, а потом поступил на службу в Министерство труда в качестве помощника Инспектора труда при правительстве Адмирала Колчака.
В сентябре 1921 года, при образовании Дальневосточной Республики, поступил на службу в Министерство земледелия ДВР, в конце 1921 года получил командировку в город Харбин, выехал в Маньчжурию и обратно в Россию не вернулся.
Вначале работал в качестве простого рабочего на разных предприятиях в Харбине, но в начале 1923 года принял участие в обследовании молочного скота, организованного Земельным отделом Китайско-Восточной железной дороги, после чего был зачислен на службу в Земельный отдел КВЖД на должность «инструктора животноводства», где и проработал до начала 1929 года. Был уволен с КВЖД виду отказа в паспорте СССР.
В сентябре 1930 года Тимофей Иванович предпринял попытку изменить свою жизнь, поехал в Америку, проживал в окрестностях Сан-Франциско, работал на птицефабриках («занимался куроводством») как простой рабочий. Но ничего из этого не получилось, в 1932 году он вернулся в Харбин, где занимался садоводством.
В 1935 году, после того, как СССР продал железную дорогу Манчжурии, вернулся на службу в Агрономическую часть Управления железных дорог в должность инструктора.
В 1941 году, в возрасте 55 лет, уволился со службы.
В сентябре 1921 года, при образовании Дальневосточной Республики, поступил на службу в Министерство земледелия ДВР, в конце 1921 года получил командировку в город Харбин, выехал в Маньчжурию и обратно в Россию не вернулся.
Вначале работал в качестве простого рабочего на разных предприятиях в Харбине, но в начале 1923 года принял участие в обследовании молочного скота, организованного Земельным отделом Китайско-Восточной железной дороги, после чего был зачислен на службу в Земельный отдел КВЖД на должность «инструктора животноводства», где и проработал до начала 1929 года. Был уволен с КВЖД виду отказа в паспорте СССР.
В сентябре 1930 года Тимофей Иванович предпринял попытку изменить свою жизнь, поехал в Америку, проживал в окрестностях Сан-Франциско, работал на птицефабриках («занимался куроводством») как простой рабочий. Но ничего из этого не получилось, в 1932 году он вернулся в Харбин, где занимался садоводством.
В 1935 году, после того, как СССР продал железную дорогу Манчжурии, вернулся на службу в Агрономическую часть Управления железных дорог в должность инструктора.
В 1941 году, в возрасте 55 лет, уволился со службы.
Фотографии Тимофея Ивановича Гусарова разных лет. Теперь мы знаем, как эта фамилия пишется на японском языке
Тимофей Иванович был женат гражданским браком на Клавдии Ильиничне Заборовской (в девичестве – Стреловой), уроженке села Знаменка Иркутской области. Она умерла 5.8.1938 года от аппендицита. В 1942 году Тимофей Иванович сошелся с другой женщиной – польской подданной Недзвецкой Евдокией Яковлевной.
В личном деле Ивана Тимофеевича Гусарова мы нашли анонимное донесение, рассказывающее о деталях его семейной жизни.
«В Корпусном городке в доме №9 по 14й улице (домовладелец Иван Акимович Николаев) произошла следующая история:
Некий Гусаров Тимофей, человек пожилых лет, значительное время квартировал у Николаева, снимая квартиру вместе со своей гражданской женой Евдокией Георгиевной (фамилия информатором не упомянута). Супружеская чета жила «на немецкий счет», то есть все расходы по дому несли пополам. Гусаров раньше торговал каменным углем, а теперь занимается мелкой комиссионной торговлей. Жена его – владелица одной из комиссионных контор на пристани. Так что кое-какие средства эти люди имели.
Сравнительно недавно между супружеской четой произошел скандал. На какой почве, неизвестно, но в результате сам Гусаров оказался сильно избитым и искусанным своей женой. Жена всенародно грозила Гусарову, что не пожалеет 1000 гоби и засадит его в жандармерию. Видно так и вышло. Недели две тому назад к Гусарову на квартиру явились агенты жандармерии и стали требовать квартиронанимателя, а Гусаров, каким-то путем предупрежденный о визите, скрылся, и в течении нескольких дней проживал непрописанным у Трошина (Корпусный городок, по 5й улице дом №11). Жена же бегала по городу и клялась, что всё равно засадит Гусарова в тюрьму.
Теперь в Корпусном городке идёт разговор о том, как легко может пострадать эмигрант, если его невзлюбит кто-то, имеющий возможность подкупить жандармерию.
Говорят, что Гусаров подал куда-то жалобу на действия своей сожительницы. Кто из агентов жандармерии посетил квартиру Гусарова, неизвестно, но в этом же двое (в доме Николаева) проживает служащий Новогороднего полицейского участка Кетов, который в настоящее время прикомандирован к Новогородней жандармерии.
12.12.1943.
А.А.А.»
К сожалению, сведений о дальнейшей судьбе Тимофея Гусарова, потомка вахмистра Семёна Слесаренко и Бузулукского городского головы Ивана Гусарова, у нас пока нет. Однако известно, как складывались судьбы российских эмигрантов в Харбине. Может быть после окончания второй мировой войны он был похищен сотрудниками советской разведывательной службы и вывезен в СССР. Может быть дожил в Харбине до середины 1950-х и затем вместе со многими другими соотечественниками отправился осваивать Казахстанскую целину. А может, пройдя через «тропический ад» на филиппинском острове Тубабао, оказался в Бразилии или Австралии.
Наш поиск потомков Бузулукской семьи Гусаровых продолжается.
В личном деле Ивана Тимофеевича Гусарова мы нашли анонимное донесение, рассказывающее о деталях его семейной жизни.
«В Корпусном городке в доме №9 по 14й улице (домовладелец Иван Акимович Николаев) произошла следующая история:
Некий Гусаров Тимофей, человек пожилых лет, значительное время квартировал у Николаева, снимая квартиру вместе со своей гражданской женой Евдокией Георгиевной (фамилия информатором не упомянута). Супружеская чета жила «на немецкий счет», то есть все расходы по дому несли пополам. Гусаров раньше торговал каменным углем, а теперь занимается мелкой комиссионной торговлей. Жена его – владелица одной из комиссионных контор на пристани. Так что кое-какие средства эти люди имели.
Сравнительно недавно между супружеской четой произошел скандал. На какой почве, неизвестно, но в результате сам Гусаров оказался сильно избитым и искусанным своей женой. Жена всенародно грозила Гусарову, что не пожалеет 1000 гоби и засадит его в жандармерию. Видно так и вышло. Недели две тому назад к Гусарову на квартиру явились агенты жандармерии и стали требовать квартиронанимателя, а Гусаров, каким-то путем предупрежденный о визите, скрылся, и в течении нескольких дней проживал непрописанным у Трошина (Корпусный городок, по 5й улице дом №11). Жена же бегала по городу и клялась, что всё равно засадит Гусарова в тюрьму.
Теперь в Корпусном городке идёт разговор о том, как легко может пострадать эмигрант, если его невзлюбит кто-то, имеющий возможность подкупить жандармерию.
Говорят, что Гусаров подал куда-то жалобу на действия своей сожительницы. Кто из агентов жандармерии посетил квартиру Гусарова, неизвестно, но в этом же двое (в доме Николаева) проживает служащий Новогороднего полицейского участка Кетов, который в настоящее время прикомандирован к Новогородней жандармерии.
12.12.1943.
А.А.А.»
К сожалению, сведений о дальнейшей судьбе Тимофея Гусарова, потомка вахмистра Семёна Слесаренко и Бузулукского городского головы Ивана Гусарова, у нас пока нет. Однако известно, как складывались судьбы российских эмигрантов в Харбине. Может быть после окончания второй мировой войны он был похищен сотрудниками советской разведывательной службы и вывезен в СССР. Может быть дожил в Харбине до середины 1950-х и затем вместе со многими другими соотечественниками отправился осваивать Казахстанскую целину. А может, пройдя через «тропический ад» на филиппинском острове Тубабао, оказался в Бразилии или Австралии.
Наш поиск потомков Бузулукской семьи Гусаровых продолжается.
ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ